Глава седьмая... ...В КОТОРОЙ В ВОЛШЕБНОМ ЛЕСУ КОНЧАЮТСЯ ПРАЗНИКИ Ё стоял на Чертополоховом Пригорке и негромко разговаривал сам с собой. - Празники... Порыв ветра сорвал это веселое слов с печальных губ старого серого осла и унес куда-то в сторону Леса. - Мы совсем одурели от этих Празников. Теперь ветер унес целую фразу. - И так жизнь говно, а тут еще Празники. И опять слова его были унесены ветром... Получалось, что Ё говорит не сам с собой, а в Пространство. - Празники надо запретить. Осел кончил и замолчал. Празники кончились. ***** А начинались они в Лесу с Еврейского Нового года. Никто толком не знал, что это такое и почему этот Новый год - еврейский, но соскучившись по Празникам, гуляли весело, устраивали конкурсы "А ну-ка, девушки!" и "А ну-ка, парни!" и пели песенку "А ну-ка, давай-ка плясать выходи! Нет, Дед Мороз, погоди!" Ануку эту еще называли Малой Разминкой. Потом следовал Дня Рождения Буха - в середине декабря. Бух не знал точно дня своего рождения, но почему-то был уверен, что он приходится на эти дни. Так что праздновать приходилось все эти дни: 12-го, 13-го, 14-го, 15-го и 16-го. На большее не хватало. Но и это было только Разминкой, правда, Большой. В эти пять дней (реже - семь или девять) Все тоже пели - и про мороз-мороз, и про девочек красивых любите, и про синькаразин. Но так как песни эти были непонятные... ***** Конечно, непонятные. Вот, скажем, что такое синькаразин? Сава, например, утверждала, что это лекарственный препарат медицинского предназначения, только с неправильным ударением в середине для правильного размера. А правильное ударение - на конце. Она сама его принимала, когда у нее был грипп. - Ой, Сава, а я думал, птицы грибов не едят! - заметил тут Питачок. - Это был гонконгский грипп, - обидчиво ответила Сава. - Вот ведь китаезы что делают! - воскликнул Кролик. - К нам в лес - со своими грибами, блин! - Так так они еще додумаются, игрушки нам китайские будут поставлять, - невесело предрек Ё. Все на него замахали руками (лапами и крыльями), а дискуссия о синькаразине продолжилась. Питачок сказал, что он точно знает, что Синь-Каразин это просто такое народное непереводимое выражение. Вроде как Ой-Люли, Вот-Те-На, Мать-Честна или Е-Мое. А Кролик, честно признался, что не знает, что это такое, но уверен, что это такой научный, книжный термин. Или еще говорят - книжной. Ведь так и поется: сидит книжной. Бух же предположил, что так могли звать какого-нибудь человека. Но тут Все опять замахали руками. Чтобы так назвали человека - Синькаразин? Чушь! Но за именинника выпили - было как раз то ли 12-е, то ли 19-е. ***** Ну так вот, так как любимые песни были непонятные, то часто пели из Буха. Ну, точнее, он исполнял свои бурчали, вопилки и страдалки, а Все слушали и хвалили. Винни всегда старался к Празникам сочинить новую песню и всегда старался сочинять ее получше. В этот раз получилась такая: Почему пьет как Лошадь, а пьян как Свинья? Почему говорят, что он пьян как Свинья? Ну а если напьется мой друг Питачок, Прочему ж как Свинья, а не как Бегемот? Почему не как Слон? Не как Лев? Не как Кит? Почему, наконец, я не пьян как Медведь? Вопрошалка Всем очень понравилась. Правда, Бух сразу честно сказал, что так и не смог придумать рифму к слову Фламинго (то есть, конечно, придумал, но ширинка не подошла по смыслу). А Сава заметила, что Кит - млекопитающеееся. Ну, и Питачок, раскрасневшийся от удовольствия, все-таки признался, что для него Свинья - оскорбление совсем не обидное. И предложил чокнуться за Винни. И все чокнулись.
И так они чокались все дни Дня Рождения Винни-Буха. ***** Дальше в году был еще один Празник, такой древний, что его название забылось, поэтому его называли просто Празник. Название, как уже, кажется, говорилось, уже забылось, но зато еще помнилось, как его еще отмечать. Надо облачиться в белые одежды (Все использовали для этого простыни, и только Питачок - наволочку), встать в круг и следить за Зимним Солнца Стоянием. Это просто. Смотришь на зимнее Солнце и ждешь, пока оно остановится. Первый кто заметит, кричит: "Я вижу, о, священные руны, великое Солнца Стояние". Ну, как в гори-гори-ясно. А потом все идут и пьют таинственные друидские настои (портвейн подойдет) и бальзамы древние (не меньше трех звездочек). Почему-то первым остановку Солнца всегда замечал Питачок в наволочке, и Ё в попонке из простынки ему всегда завидовал и даже подозревал. А потом наконец-то наступал Ураза-Байрам. Что это такое, никто не знал. Но зато Все знали, что месяц поста кончился и теперь можно погулять по-настоящему. Собственно, к этому моменту по-настоящему уже и гулялось. В угаре Кролик несколько раз даже предлагал зарезать жертвенного барана. Но Ё всегда выступал резко против. И вот наконец наступало католическое Рождество - самый домашний Празник. Тут все сидели по домам и пили. Католическое Рождество, как известно, бывает Белым и Красным. Если пили белую - то оно было Белым. И наоборот. В общем, для кого какое получалось католическое Рождество. А буквально через несколько дней (никто не сказал бы точно, через сколько) приходил Новый год! Самый любимый и самый главный Празник! ***** К встрече Нового года начинали готовиться заранее: садились за стол за два дня. Провожать Старый год, вспоминать все хорошее, что в нем было. А хорошего было столько, что меньше, чем за два дня, и не вспомнить. Провожали, конечно, водкой, а вот шампанское оставляли для встречи Нового года. Как Бух написал: А вина не пей - Но когда водка кончалась, пили и кислое пенистое вино, которое Кролик называл шампузой. Питачок еще любил бросить в бокал кусочек шоколадки и смотреть, как она сначала, плавно покачиваясь, ложится на дно, потом долго покрывается пузыриками, а потом медленно всплывает сквозь толщу прозрачного желтоватого вина - и снова тонет. За этими перемещениями он мог наблюдать часами. Но шампанское тоже кончалось. В общем, устраивать встречу Нового года тоже удавалось неоднократно (хотя и не столько раз, как День Рождения Буха). Или проводы Старого? Так или иначе приходилось снова собирать на стол, замораживать шампанское, рассаживаться... И дальше провожать Старый год - водкой. Ну и шампузой. Приходилось. Часа за два до Нового года вдруг вспоминали, что не нарядили Елку. - Ой-ой-ой! - Бли-ин! - Е-мое... И все скорее бежали к Елке - кто с мандарином, кто с кусочком фольги от шампанской бутылки, кто с чем. Елочных игрушек в Лесу, к сожалению, не осталось - побили. И ведь главное, обидно, что побили не случайно, а специально. Ради куража, который случался между Новым и Старым Новым годами, сами стреляли по блестящим шарам на Елке из старого ружья Кристофера Робина, которое Сава называла АК-47. АК - Аружие Кристофера, а 47 - просто так, для красоты. И еще так обидно, что стреляли Все (хотя обычно промахивались) и теперь не на кого было обижаться. А ведь и еще есть обидное! Само ружье АК-47 позже потом куда-то потерялось, а елочных игрушек-то уже и не осталось. Осталась только надежда на китаезов-экспортеров. Пока же Винни лез на Елку с тем, что принесли: кто - мандарин, кто - блестящую бумажку, кто - конфету, ну и - кто-что. Зато сама Елка была - не позавидуешь. Высокая, густая, с мохнатыми лапами, раскинувшимися правильной ярко-зеленой пирамидкой. Просто чудо-ель. - Никому не позавидуешь, - удовлетворенно каждый год отмечал Ё, стоя в сторонке. - Пусть сами нам завидуют. А что? И было чему. Тут светился мандаринчик, там - другой, а там поблескивала в лунном свете фольга, где-то ярким пятнышком виднелась конфетка, а кое-где - кто-что. Тут к месту вспомнить, что они всегда забывали убрать Елку. То есть не в смысле красиво убрать - про это-то как раз всегда вспоминали, за целых два часа! - а вот забывали потом убрать с нее игрушки. Ну, украшения. То есть только первые два месяца забывали, а потом - чего уж. Скоро Новый год. Конечно, за год, который из нового постепенно становился старым, - или несколько таких годов - украшения тускнели, частично их растаскивали птицы, но волшебной новогодней ночью Елка словно начинала сиять изнутри, и всем становилось ясно, что приходит Новый год. Тут Бух трескался с дерева (Елки) и Все скорей бежали садиться за праздничный стол. И только успевали сесть, как раздавался бой курантов. Слабо так раздавался, издалека - то ли с Биг-Бена, то ли со Спасской башни долетал. Хлопали пробки, пенилось шампанское и Все кричали: - С Новым годом! С новым счастьем! И Все были счастливы. ***** Дед Мороз приходил в самый разгар веселья. Настоящий. Волшебный Лес Дед оставлял - как самое вкусненькое - под завязку. И конечно, после всех предыдущих гостей Мороз был тепленький. Под завязку. Шапка сдвинута на затылок, белая борода всклокочена, сам весь расхристанный и все время хохочет: - Хо-хо-хо! А Снегурочка до Леса не добиралась ни разу. - А я эту, как ее, Снегурку назад, вишь, потерял, хо-хо-хо! Бобылем, е-кэлэмэнэ, обратно остался... Дед с мороза махал целый бокал, шумно занюхивал локтем - Хороша! Хо-хо-хо! - и продолжал: - Народ-то как гуляет, хо-хо-хо! Как гуляет! Знать, стали люди жить хорошо... А можа, и совсем плохо, коли так гуляют! Хо-хо-хо! И Дед Мороз опять махал. Он никогда не закусывал, что Всех поражало. - А главна каждый норовит этого - того самого! Хо-хо-хо! Значит, залили глаза - и к лебедушке моей малолетней, к этой, как ее... Снегурочке! Ну, японский бог, ну, что за народ! Я об них чуть посох не обломал, все по рукам, да по рукам, да по лапищам! Так их, так их, так! Хо-хо-хо! А не уберег, вишь. Забыл где-то. Может, позовем? Все хором? Снегурочку? А? - Да вы пейте, пейте, не стесняйтесь, - говорил тут Кролик, Дед, конечно, тут же выпивал и снова принимался хохотать. Атеист Кролик относился к Деду Морозу с повышенной почтительностью. Будучи атеистом, он однажды - в какой-то из прошлых Новых годов - потихоньку подкрался и со всей силы дернул за седую бороду. Думал, оторвется... Дед охнул и так протянул его посохом вдоль спины, что у Кролика заплясали в глазах кровавые зайчики. Посох Деда Мороза был разрисован звездочками и снежинками. И удар этот у него был хорошо поставлен: ситуация-то типичная. А он настоящий. - Ах ты, зайчишка-плутишка! Ах ты, Фома неверующий! - грохотал тогда Дед. - А вот как не выдам тебе подарка, небось сразу уверуешь! Хо-хо-хо! С тех пор Кролик, внеся в свои атеистические убеждения некоторые коррективы, был с ним особенно предупредителен. Про подарки Дед Мороз заговорил не случайно. Хотя после всех предыдущих гостей его мешок сильно худел, но для каждого из Всех в нем находилось что-то необходимое. Где-то после пятой он начинал раздавать подарки. На этот раз Питачку достался Штопор. Винни-Буху - две новые блестящие пуговицы. Итальянские! И еще блокнотик. Ё - красивый шнурок с кисточкой (запасной хвост). DJ Gra получил роскошно изданную книгу маркизы де Морципан "Как молодой человек должен вести себя в приличном обществе, чтобы его принимали в лучших домах". - Ну, дед, ты прикольщик, - сказал DJ Gra. - Я, короче, типа читать не умею. - Вот, милок, заодно и подучишься, - добродушно ответил Дед Мороз. А Сава получила Энциклопедию. И ведь был у нее позыв тоже что-то сказать, но вовремя Сава одумалась. И она сказала только: - Черезвычайно Вам признательна. - Через - что? - спросил Бух. - Это вежливая форма благодарности, - ответила Сава. Но больше всех повезло Кролику. Он получил CD-ROM с игрой "Возвращение в замок Вольфеншвайн-4". - Это классика, - сказал Дед Мороз. - Сидюк, знамо, паленый, с Горбушки. Но не глючный. Сам проверял! Фрицев положил, ну просто ядрена пассатижа! Хо-хо-хо! Кролик тут сделал движение, которое можно было истолковать только одним образом: как попытку смыться к себе в Нору, где пылился отключенный от Сети ментовский комп и гамиться там, гамиться, гамиться! Но его удержали, и Все снова сели за стол. Мирно пыла по Космосу наша Земля, неспешно поворачиваясь вокруг собственной оси, и текла волшебная новогодняя Ночь. И было в Лесу все, что положено в эту Ночь. И выпивали, и закусывали. И Питачок спал за столом, прикорнув у тарелки. И Снегурочку звали троекратным хором (не пришла). И "Елочка зажгись!" кричали. Ну, это DJ Gra кричал. Он, дурак, оказывается, натаскал фейерверков и с этим дурацким криком все их сразу запалил. Бабахнуло здорово. Полыхнуло. Лес, к счастью, не сгорел (ни одна елочка не зажглась), но у Ё оторвало хвост и опалило шкурку вокруг него ("У-е!", -сказал он при этом), а у Винни от прямого попадания петарды треснула одна пуговица. - Как на фронте... - задумчиво сказал Дед Мороз, когда взрывы и стрельба понемногу утихли. - А ведь это, ребятишки, хорошо тут у вас. Главна дело поганого телевизора нет. Хо-хо-хо! Ну, я у вас тут, пожалуй, поживу. Схожу вот только Крошке Ру под елочку последний подарок положу... ***** Про Новый год потому так много, что это Главный Празник. ***** Но потом были и другие. Во-первых, Второе. Самый Призрачный Празник в году. Ну, это все понимают. Потом Рождество. Это Святое. Потом Старый Новый год. Самый Чудной и Полный Неожиданностей. Для Деда Мороза неожиданность состояла в том, что его нашла и увела Снегурочка. Потом - Святки. Водка, блины, икра. О чем говорить! Потом - Татьянин День. В день святой Татьяны все студенты пьяны. Самый загул! Потом - еще китайский Новый год... Где-то посреди этого праздничного безумия Винни-Бух высказал Одну Мысль. - Я, конечно, Медведь с очень маленьким количеством опилок в голове, - высказал он, - но однообразие наших торжеств подталкивает меня к одному умозлоключению... - Ты медведь, блин, а не Сава, - перебил его Кролик. Это было Уместное Замечание, так как они как раз ели блины с икрой. - Ну, я думаю... - Ой, Винни, так намного лучше, - обрадовался Питачок. - Я уже не совсем думаю или думаю не совсем, - сказал сбитый с мысли Бух, пытаясь собраться. - Но не все ли это одно? - Тонко, - отметила Сава. - Нечто вроде позитивистского релятивизма в духе франкфуртской школы экзистенциалистов. - Именно в духе, - согласился Бух. - Дух тут такой. У Празников у всех. Может, все это - один общий. - Не понял, Винни, объяснись, - сказал Питачок. - Ага, - сказал Кролик. - Ага, - сказал Ё. - Ага, - сказала даже Сава. - Ну, может, это все один Празник. Просто в Истории он распался у разных народов и людей. По времени. Ну, и по пространству. Все долго молчали после этих слов. - Винни, ты не прав, - сказал Питачок. - Ну, блин, будто в баню кинули гранату! Так выразился Кролик. - Да у тя у самого деньрождений пять, е-мое! А то и семь! Не замай! - подвел черту Ё, и Празники продолжились. ***** Но все когда-то кончается. (Вот какое тонкое Наблюдение! Хо-хо-хо!) И Празники кончились. И вот теперь Ё стоял один на Чертополоховом Пригорке. Стоял и молчал, потому что все его слова унес ветер. В Пространство. А может, и во Время. Издалека печальную фигуру осла на пригорке можно было принять за памятник пережившему кораблекрушение. Но праздникокрушение пережил не только Ё. Прошло очень много времени, но в конце-концов на пригорке появились Бух с Питачком. А потом из серого неба тяжело упала Сава. А потом приплелся DJ Gra. И Кролик тоже так или иначе возник. В общем, все. Или Все. И Все молчали, обдуваемые порывистым февральским ветром. И тогда Ё запел. Конкретную ментовскую песню. Другую. Милицейский городок. Что же делать без свистка? Состоянье таково: Он вздыхает тяжело. Лейтенант Петров, не бзди,
|
